Cамо состояние Ясны имеет три уровня погружения.

Cамо состояние Ясны имеет три уровня погружения. Первые два этапа относительно доступны талантливым и упорным искателям. А вот третий, самый загадочный уровень является заповедной зоной, так называемой характерниками - лядью. Лядь - это пустошь, пограничье, где человек встречается со своей смертью. И только опытный характерник может провести адепта через это испытание. Можно и самому, но для этого надо иметь своеобразный якорь в миру. Иначе Смерть может затянуть в мир Нави и оттуда не выберешься. То есть, не умея, можно либо умереть, либо просто свихнуться, сойти с ума. Имелся возрастной предел. Чем моложе, до 28 лет, тем более опасно для себя и других баловаться с глубиной третьего уровня. Так мастер вкладывал в ученика объем знаний и тот не мог ими воспользоваться практически до определенного момента, когда в нем созреет Сила и сама скажет о себе.
Обучали характерники и секретам стихосложения и правильного пения, что давало возможность сформировывать и гармонизировать потоки Силы внутри себя и вовне. Была техника воздействия на противника громким смехом. Характерник мог исчезать из поля зрения и появляться в неожиданных местах. Мог за короткий срок передвигаться на большие расстояния как на лошади, так и пелком, используя таынй Тропы Силы...
Манипуляции с пространством и временем были важными условиями мастерства характерников. Но основа всех этих чудес - это особое понимание и взаимоотношения с Природой, с Миром Силы. Например, используя метод ритмических рифмованных фраз, поющихся под определенный ритм движения маятника, характерник входил в особую сопричастность с окружающим его местом, как бы растворяя себя в нем. Отсюда сверхчувствительность к малейшим колебаниям силы и тем более силы противника. Еще был такой термин при обучении входа в Ясну: “вывернуться наизнанку“. То есть, пройдя третий глубокий уровень, ты как бы выворачиваешься наизнанку и мир внешний превращается в мир внутренний и обретает как бы желеобразную, похожую на студень, консистенцию. И любое движение в этом вязком пространстве влечет за собой перемещение всего окружающего. А твоя задача - не дать этим волнам возмущения разойтись, а закрутить их вокруг себя в вихрь-смерчь-торсионную волну-волчок. В результате источник возмущения гасит сам себя. Похоже на юлу в воде. Еще хороший образ паучка и паутинки. Дерни за одну ниточку и в действие приходит вся система паутины. Чем больше жертва дергается, тем больше запутывается и успокаивается... (Ю. Бударов).
Крепью славянского войска были так называемые "характерники" (Характерники - буквально: владеющие центром хара; отсюда и "харакири" - выпускание жизненной силы через центр хара, находящийся в районе пупка, "к ири"- к Ирию, славянскому раю; отсюда же и знахарь - знающий хару, с восстановления которой должно начинаться любое лечение), которых в Индии до сих пор именуют махаратха-ми - великими воинами /на санскрите "маха" означает большой, великий; "ратха" - рать, войско/. Это были люди, владеющие Славянским Спасом. Основой этого боевого искусства является способность человека к переносу своего сознания на более тонкие уровни бытия - сначала в астральное тело, затем в ментальное, будхическое и, наконец, в деваконическое. Всего же тел у нас семь: есть еще атмическое, саттвическое и тело чело-века. Наши предки ведали обо всех своих тонких телах - вспомним, к примеру, о семи матрешках. До сих пор в казачьей среде бытует мнение, что характерники во время схватки общаются с Господом. В таком состоянии сознания воин обретает способность управлять пространством и временем, а также влиять с помощью внушения на сознание других людей, для него не составляет труда уйти от любых нападений, тогда как он сам имеет возможность наносить врагам сокрушительные удары. Человек, владеющий Славянским Спасом, обладает способностью чувствовать приближение "своей" пули: у него затылок как бы начинает наливаться тяжестью и холодеть, и он либо уклоняется от пули, либо останавливает ее на поверхности своего физического тела. Эта невидимая непосвященному "броня" называется Золотым Щитом. Российские знахари до сих пор именуют центр хара "золотником".

Сохранился Славянский Спас и до наших дней. Наш современник, донской казак Юрий Сергеев, утверждает, что за людьми, владеющими этим совершенным боевым искусством, сейчас устроена настоящая охота всеми разведками мира. Как оказалось, освоить Учение и владеть приемами его могут только славяне! Давние предки наши в Слове заложили генетический Оберег. По некоторым сведениям, характерниками были Чапаев, который на бруствере окопа плясал "барыню" под немецкими пулеметными струями, Думенко, Миронов, двадцатипятилетний казацкий полковник Васищев. Старик-очевидец рассказывал о том, как в 1920 году Васищев с 54-мя казаками взял станицу Наурскую, отбив у красного корпуса пулеметы и все оружие. Пленных он не тронул. После боя вся черкеска у него была в дырках от пуль. На людном станичном плацу он соскочил с коня, расстегнул пояс и встряхнул одежду - пули посыпались к его ногам.

Офицер, ветеран Великой Отечественной войны, вспоминая о боях, рассказывал о простом солдате с Днепра - Трофимчуке, служившем в его полку пулеметчиком:

"Воевал он с первых дней войны и ни разу не был ранен или контужен... Очень часто бывало так, что он оставался невредимым даже тогда, когда пули, снаряды, мины или бомбы скашивали всех вокруг... Раз он с третьим отделением был в ночном поиске. Ходили за реку, переправлялись вместе. Он обеспечивал бросок отделения в траншею немцев за языком. Язык был взят, и отделение отходило назад. Немцы накрыли его минами. Девять человек были убиты, а один солдат и пленный немец ранены. Трофимчук под огнем перетащил пулемет, потом еще два раза ходил за реку, доставив обоих раненых.

В другой раз бомба упала в двух шагах от пулемета. Весь расчет был убит, а Трофимчука с пулеметом отбросило метров на десять. Но и только. Ни одной царапины не было на теле пулеметчика.

Во время боев под Орлом он прикрывал отход роты на новый рубеж. Семьдесят немцев подошли к пулемету на расстояние десять - пятнадцать метров. Семьдесят автоматов били по нему, десятки гранат рвались около окопа. Расчет пал, а Трофимчук сберег пулемет и ни одному фашисту не дал пройти мимо себя..." Подобные случаи происходили с ним постоянно и, естественно, возбуждали к нему интерес и у старых солдат, и у офицеров, и у молодежи полка. Но сам он не любил говорить на тему его неуязвимости, лишь однажды все же приоткрыл ее источник. Как-то после боя, сидя вместе с соратниками в блиндаже, он сказал: "Мой батька в прошлую войну тоже с немцами воевал. Приехал с нее полным георгиевским кавалером. Я его как-то спросил: как же тебя, батько, ни одна пуля не тронула? Он мне ответил: у меня, говорит, душа /т.е. деваконическое тело/ перед немцем ни разу не дрогнула. Если душа дрогнет - конец, пуля сразу найдет тебя". Потому-то русская пословица и гласит: "Смелого пуля боится, а труса и в кустах найдет".
А в старину пятерки славянских воинов прорубались через плотную стену войск Дария, разворачивались, прорубались обратно и снова уходили туда, откуда появились - в степь. Всадники скакали в бой обнаженными до пояса: они ловили на лету вражеские стрелы, либо просто уклонялись от них. Сражались они двумя мечами, стоя на конях. Здоровые, полные сил персы "сходили с ума" и ничего не могли понять.

Недаром император Наполеон I говорил, что "казаки - это самые лучшие легкие войска среди всех существующих. Если бы я имел их в своей армии, я прошел бы с ними весь мир".

В глубокой древности идеи учения о Славянском Спасе были заимствованы японскими витязями-самураями и отразились не только в их обряде харакири, но и в основных правилах специальной боевой подготовки в рамках обрядов кэндо /кэндзюцу/ философской системы "Цакугадзэн". Кюдо /путь лука/ - искусство стрельбы из лука - было очень распространено среди японского дворянства, ибо лук и стрелы считались у самураев свещенным оружием, а выражение "юмия-но мити" /путь лука и стрел/ было синонимом понятия /бусидо/ "путь самурая". Кюдо, по высказываниям его толкователей, дается бойцу только после длительной учебы и подготовки, в то время как человеку, не понявшему его сути, оно вообще недоступно. Многое в кюдо выходит за рамки человеческого разума и недоступно пониманию. Ибо стрелку в этом духовном искусстве принадлежит второстепенная роль посредника и исполнителя "идей", при которых выстрел осуществляется в некоторой степени без его участия. Действия стрелка в "цакуга-дзэн-кюдо" имеют двуединый характер: он стреляет и попадает в цель как бы сам, но, с другой стороны, это обусловлено не его волей и желанием, а влиянием сверхъестественных сил - его деваконического тела, Родоводителя народа, или же демона государственности. Стреляет "оно", то есть "дух" или "сам Будда". Воин не должен думать в процессе стрельбы ни о цели, ни о попадании в нее - только "оно" хочет стрелять, "оно" стреляет и попадает. Так учили наставники кюдо. В луке и стрелах стреляющий мог видеть лишь "путь и средства" для того, чтобы стать причастным к "великому учению" стрельбы из лука. В соответствии с этим кюдо рассматривалось не как техническое, а как совершенно духовное действо.

В этом понятии заложено глубокое духовное содержание стрельбы, являющейся одновременно искусством мировоззрения дзэн-буддизма. Цель стрельбы из лука - "соединение с божеством", при котором человек становится действенным Буддой. Во время выстрела воин должен быть совершенно спокоен, это состояние достигается медитацией. "Все происходит после достижения полного спокойствия",- говорили специалисты кюдо. В дзэновском смысле это значило, что стреляющий погружал себя в беспредметный, несуществующий для человеческих чувств мир, стремясь к состоянию сатори, т.е. к переносу своего сознания на духовный уровень. Просветление, по японским понятиям, означало в кюдо одновременно "бытие в небытии, или положительное небытие", т.е. бытие в своем духовном /деваконическом/ теле. Только в состоянии "вне себя" /вне человеческого тела/, при котором воин должен отказаться от всех мыслей и желаний, он связывался "с небытием", из которого возвращался снова "в бытие" лишь после того, как стрела отлетала к цели. Таким образом, единственным средством, ведущим к просветлению, служили в данном случае лук и стрела, что делало бесполезным, по толкованию идеологов кюдо, всякие усилия человека в работе над самим собой без этих двух составляющих частей.

В начальной стадии сосредоточения стрелок сконцентрировал внимание на дыхании, имеющем в кюдо большее значение, чем в других видах военного искусства. Для того, чтобы уравновесить дыхание, воин, сидя со скрещенными ногами, принимал положение, при котором верхняя часть туловища держалась прямо и расслабленно, как во время медитации дзэн. Затем оно регулировалось бессознательно.

Стрельба могла производиться из положения стоя, с колена и верхом на коне. В момент, предшествующий непосредственному пуску стрелы, физические и психические силы самурая были сосредоточены на "великой цели", то есть на стремлении соединиться со своим деваконическим телом, но ни в коем случае не на мишени и желании попасть в цель.

Такое состояние сознания изменяло поток времени человека, и характерник обретал способность не только видеть замедленный полет стрелы, пули, снаряда и даже луча света, но и управлять их движением посредством энергетического жгута, который выходил из хары и соединял физическое тело человека, летящий снаряд и цель. Благодаря этому характерник успевал выпустить семь стрел до того момента, когда первая стрела достигала цели.

Японский адмирал Хэйхатиро Того /1847-1934/ был увлечен идеей применить эту науку в морских сражениях. По его инициативе на японском флоте, начиная с 1898 года, стали проводиться сверхсекретные эксперименты под кодовым наименованием "цакуга-дзен". По программе Сабу-Кюдо - Путь огненного лука - были специально отобраны и подготовлены комендоры - наводчики 1-го и 2-го боевых отрядов Объединенного флота, а частично, и других боевых отрядов.

На учебных стрельбах летом 1901 года были получены ошеломляющие результаты, и Того решил применить "цакуга-дзэн" в Цусимском сражении.

"В 13.59 на мачте "Микаса" подняли условный сигнал "цакуга-дзен". В течение минуты сигнал приняли командиры следующих за "Микаса" кораблей: капитаны 1-го ранга Терагаки /"Шикишима"/, Мацумото /"Фудзи"/, Номото /"Асахи"/, Като /"Кассуга"/, Такеноучи /"Ниссин"/, передавая сигнал дальше по линии на совершающие поворот броненосные крейсера адмирала Камимура, громящие "Ослябю". Что-то страшное, жуткое и непонятное произошло на японских броненосцах, о чем никто впоследствии толком рассказать не мог. Души и помыслы всех людей слились в единую силу, энергия которой поступала из источника, чье название вообще невозможно точно перевести на бедные философскими терминами европейские языки - энергия эта шла из того невидимого мира, который с момента появления человека на земле окружает его своей таинственной силой, порождая религии и мифы, столь разные и столь удивительно общие для всего человечества. И эта сила превратила броненосцы и людей в единое, сверхъестественное существо, подобное легендарным драконам, покидающим в течение веков в трудный для народа Ямато час свои небесные дворцы и появляющимся на земле, чтобы своим страшным огнем испепелить полчища врагов...

Лейтенант американского флота Роберт Уайт, находящийся в качестве наблюдателя на борту "Шикишима"- второго броненосца японской линии, почувствовал, что сходит с ума. Все, что он увидел, было настолько нереально, что американскому офицеру показалось каким-то кошмарным сновидением. Он никогда бы не поверил, что армстронговские башни главного калибра могут развить такую скорострельность. Залпы следовали непрерывно один за другим, как будто это были не 12-дюймовые орудия с раздельным заряжанием и продольной перезарядкой, а митральезы /станковые пулеметы-прим.авт./. Артиллерийский офицер, участник боя при Сант-Яго, Уайт не мог себе представить, как подаются снаряды и полузаряды из погребов, как продувается канал ствола после выстрела и как вообще, да и когда, японцы успели модернизировать свои башни, что они перезаряжаются в положении "на борт"? Уайт с ужасом подумал, что вот сейчас башни японских броненосцев начнут взрываться одна за другой, и весь флот Того либо вознесется куда-то в небеса, либо низвергнется в страшную пучину. Американцу стало трудно дышать, ему показалось, что какая-то сила приподнимает его в воздух, чтобы швырнуть за борт прямо в огромные гейзеры русских недолетов. Уайт судорожно вцепился в поручни и взглянул в сторону русских. Четыре первых корабля русской эскадры были охвачены пламенем гигантских пожаров, которые на глазах разгорались все сильнее, превращаясь в огненный смерч...

На палубе "Суворова", в башнях, в плутонгах, на постах управления царило смятение, близкое к полной деморализации. Даже капитан 2-го ранга Семенов, обстрелянный офицер, участник боя 28 июля, был ошеломлен не меньше, а, видимо, даже больше других. Ему было с чем сравнивать. "28 июля, за несколько часов боя, "Цесаревич" получил только 19 крупных снарядов, и я серьезно собирался в предстоящем бою записывать моменты и места отдельных попаданий, а также производимые ими разрушения. Но где уж тут было записывать подробности, когда и сосчитать попадания оказывалось невозможным! Такой стрельбы я не только никогда не видел, но и не представлял себе. Снаряды сыпались беспрерывно, один за другим... За 6 месяцев на артурской эскадре я все же кой к чему пригляделся - и шимоза, и мелинит были, до известной степени, старыми знакомыми, но здесь было что-то совсем другое, совершенно новое! Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а целые мины... Они рвались от первого прикосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их полете. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки - этого достаточно для всеразрушающего взрыва...

Стальные листы бортов и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей. Железные трапы свертывались в кольца, неповрежденные пушки срывались со станков...

А потом - необычно высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, все заливает! Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней! Такие трудногорючие материалы, как койки и чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверсами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром..." (Накасоне М. "Кюдо в использовании артиллерии". Ичикава С. "Кюдо - путь лука. Естественная история", т. 33, 1933. Спиваковский А. "Самурайвоенное сословие Японии". М., 1981. "Цусима: воспоминание участников". Токио, 1955. Инагуи М. "Цусима - победа духа". Токио, 1955)

Русская эскадра, лишенная связи с мощнейшим эгрегором /информационным полем/ дохристианской России и опеки своих древних богов, оказалась бессильна против влияния демона государственности Японии и посему в бою с ним была обречена на поражение.

Во все времена славяне, обладая Ведическим мировоззрением, страшились не смерти, а бесславного конца - трусости духа и предательства. Став воином, славянин знал, что, ежели он будет убит в бою с врагами Рода, то пойдет в Ирий - славянский Рай, на радость пращурам своим, а если он сдастся в плен, то уйдет в мир иной рабом, сохраняя в Нави это общественное положение. Поэтому славяне предпочитали славно умереть, чем гнусно жить, ибо умершего от меча на поле брани Перуница на Белом Коне /т.е. в деваконическом теле/ ведет в Ирий, к Деду Перуну, а Перун его покажет Прадеду Сварогу!

Наши пращуры знали, что смерть есть лишь один из этапов жизни, являясь способом преобразования своего существования в новые формы жизни, подобно тому, как неуклюжая гусеница превращается в прекрасную, нежную бабочку. Нынешнее заблуждение материалистов в отношении смерти устраняется при духовном опыте, ибо познание законов жизни иных миров попирает и отметает смерть.

Славяне ведали, что человек, ослепленный себялюбием, отождествивший себя со своим телом, погружается в тревогу, беспокойство и мирские заботы о завтрашнем дне; он испытывает страх и вражду к людям и животным, боится потерять близких, боится смерти, мучается, будучи не в силах насытить свои желания, вечно зависит от мнения других, от случая, успеха или неудачи. В таких натурах царят гордость и самолюбие, для них природа - мачеха, ближний - враг, звери - недруги, стихии - супостаты .

Для тех же, кто умирился с Творцом и с самим собою, природа становится нежной матерью. Дикие звери не трогают их, стихии повинуются им, духи служат.

В древности всякий мужчина нес воинскую повинность. На войну шли все, от мала до велика. Ю.П. Миролюбов в своей работе "Материалы к праистории Руссов" приводит по этому поводу такую пословицу: "Спокон вику так, що чоловик, той козак", что в переводе означает: "Издревле - как человек, то и воин /козак/".

Существует множество пословиц и поговорок, свидетельствующих о том, что славяне придавали большое значение таким понятиям как честь и долг, которые даже дети воспринимали как непреложный закон и по которому потом жили, становясь взрослыми:

- Лучше быть убиту, чем в плен взяту!

- Без боя врагу земли не дают!

- Если же враг осилил, бросай все, иди в глушь, заводи на новом месте старую жизнь!

- Врага слушать - самому себе могилу копать!

- За Россию да за друга стерпи жар и вьюгу!

- Нет больше той любви, чем положить душу за други своя!

- Сам погибай - товарища выручай!

- Казак казаку - брат, а на войне - во сто крат!

- Характер - что казачья лава в атаке.

- Ломи напрямик, скачи, пока ноги коня несут!

- Хоть рыло в грязи, да наша взяла!

- Хоть жизнь собачья, так слава казачья!

- Знай край, да не падай!

- От чужого стола не зазорно и повернуть.

- Казачьему роду нет переводу!

- Слава Господу, что мы - казаки!
Была у славян и каста земледельцев - торговцев /весей/, которых прозывали ругами. Руги не есть имя собственное: например, на острове Рюген руги назывались и руссами - Russi, Russe, Rutheni, Ruthae; это были руссы ружные, т.е. земледельческие. В русском языке до сих пор сохранилось слово "руга", означающее отпуск зернового хлеба кому-либо на содержание. Кроме того, в некоторых летописях встречаются ружане придунайских сербов под названием: Rugi, Rugiani и Rugioni; последние - это руги-унны, т.е. ружные унны. Плиний, Тацит и другие исследователи древности свидетельствуют, что славяне занимались хлебопашеством и вели оседлую жизнь в то время, когда германцы еще бродили дикарями. Где бы ни селились славяне, они везде обращались к земле и возделывали ее так, как это было принято на их родине.

Во II тысячелетии до н.э. арийские народы расселились на обширнейшей территории - от Балкан /эллино - дорийцы/, северного Причерноморья /киммерийцы/ и южного Причерноморья /хетты/ до Нижнего Поволжья; от Семиречья /скифы/ и далее - вплоть до Енисея, Северного Китая и Индии /массагеты, саки, арьи/. О том, что скифы владели Китаем, писали христианские отцы церкви Западной Европы, Малой Азии и Индии. Пребывание скифов в Месопотамии, Палестине и Китае оставило следы удивительной культуры наших предков. Самим же китайцам был известен народ юэчжи, являющийся частью народа сэ: то есть "саков". Саки жили тогда в Средней Азии и за Тянь-Шанем, в степях Северо-западного Китая, в Джунгарии и западной Монголии. radosvet.net